Секс одинокого беспилотника

Вокруг мира оружия появляются самые сексуальные штучки. А другие страны отчаялись их заполучить. Почти каждый пишущий о них становится их поклонником. Репортёры, изучающие их стремительное будущее, падают в обморок от их потенциальных, невиданных техно-талантов. Они — беспилотники, наши безжалостные хищники и жатки.

Директор ЦРУ Леон Панетта называет их «единственным игроком в городе». Секретарь по обороне Роберт Гейтс изо всех сил давил, чтобы увеличить их количество и радикально усилить финансирование их производства. Воздушные силы США уже готовят большее количество «пилотов» дронов чем настоящих пилотов. Нет нужды в воздушной рекламе для понимания: иконы войны в американском стиле составляют наше будущее и даже по настоятельному требованию полицейских департаментов направляются и им.

Беспилотники относительно дёшевы. А когда они «охотятся», никто не гибнет (по крайней мере, с нашей стороны). Они способны странствовать по всему миру. Когда-нибудь они будут садиться на палубу авианосцев или, как крохотные колибри, цепляться за подоконник, может и ваш, или сотнями, как пчёлы, окутывать цель, а если всё пойдет нормально, то координировать свои действия с помощью своего рода коллективного искусственного разума.

Джим Лоуб из «Интер-Пресс сервис» пишет: «Дрон всё более становится «избранным оружием» администрации Обамы при попытках подавления Аль-Каиды и её союзников». В сотнях ударов прошлого года на пакистанской приграничной территории племён беспилотники убили тысячи людей, среди них — членов Аль-Каиды, ополченцев Талибана и гражданских лиц. Они играют важную и всё более значительную роль в небе Афганистана.

Сейчас они теряют свои ракеты чаще всего над Йеменом, иногда над Ливией, и реже всего над Сомали. Количество баз растёт. Никто в Конгрессе не может этому противостоять. Беспилотники определяют новый мир войн 21 века — и многие люди, теоретически командующие ими и контролирующие их, едва с ними справляются.

 

Загляните в словарь.

15 сентября «Нью-Йорк таймс» на первой странице поместила оценку Чарли Саваджа, основанную на утечках информации из администрации. Заметка была озаглавлена «Белый дом: рассматривая ограничения в борьбе с террором» и начиналась так:

«Команда юристов в администрации Обамы раскололась в вопросе относительно того, насколько широко США должны убивать исламских ополченцев в Йемене и Сомали.

По словам чиновников администрации и Конгресса, этот вопрос мог бы определить размах войны против Аль-Каиды и её союзников. «Юристы Пентагона и госдепартамента, — сообщил Савадж, — обсуждали, может ли администрация Обамы использовать дроны (и силы специального назначения) не только для преследования высших фигур Аль-Каиды, планировавших нападения на США, но и рядовых её членов (и связанных с ней групп, например, Талибана в Афганистане и Пакистане и аль-Шабаб в Сомали) за пределами горячих точек.

То, что эти юристы яростно спорили по такому вопросу, само по себе любопытно. Представляется, что за разногласиями скрыт вопрос о том, как согласовать современные реалии с правилами ведения войн, написанными для других веков (когда, между прочим, тоже существовали свои террористы). И ещё, такие дебаты — хоть на первой странице, хоть нет, яростные или нет — однажды будут оценены по аналогии с предполагаемыми древними религиозными аргументами в пользу того, сколько ангелов могут танцевать на булавочной головке. На самом деле, их значение главным образом состоит в демонстрации захватывающей модели того, как вооружённые силы, менее всего беспокоящиеся о законности, проталкивают развитие событий в стиле американских войн.

В конце концов, эти яростные «споры» об ограничении роботов в современной войне должны быть звучать до их дебюта в небе Пакистана, над приграничной территорией племён. Воздушная кампания использования дронов ЦРУ началась с небольшого числа операций, нацеленных на некоторых высокопоставленных руководителей Аль-Каиды (не очень успешно). Вместо того, чтобы признать неудачей последние разработки чудесного оружия, ЦРУ — уже профинансировавшее операции с дронами достаточно основательно — просто стало ещё сильнее настаивать на расширении количества целей для отработки технологии «на прочность».

В 2007 г. директор ЦРУ Майкл Хайден начал проталкивать в Белом доме «разрешение на выполнение ударов по домам или автомобилям, просто исходя из поведения, соответствующего «образу жизни» тех, кто связан с Аль-Каидой или другими группами». А следующий шаг (вы его знаете) — от нескольких попыток целевых убийств к расширенной воздушной войне, уничтожающей как просто людей так и «представителей определённого образа жизни».

Ещё любопытный момент. На следующий день после появления статьи Чарли Саваджа в «Таймс» первый советник президента по контр-террористическим операциям Джон Бреннан выступил с речью на конференции «Укрепление нашей безопасности путём поддержки наших ценностей и законов» в гарвардской Школе права и, видимо, положил конец «дебатам», частично дав следующее определение:

«Другие в международном сообществе — в том числе некоторые из наших ближайших союзников и партнёров — придерживаются иного взгляда на географические рамки конфликта, ограничивая его только самими «горячими» точками. Так они утверждают, что вне этих двух театров боевых действия США могут действовать только в рамках самообороны против Аль-Каиды, только если дело доходит до «неотвратимой» угрозы, когда та планирует, угрожает вооружёнными нападениями или действует против интересов США».

А затем в его речи прозвучал довольно неожиданный поворот: «По сути, весь вопрос заключается в определении «неотвратимости»».

Если что-то и надо было усвоить за годы Буша, так именно это: «Когда правительственные чиновники добираются до словарей — туши свет!»

Затем под главный удар попало слово «пытка», и гляньте-ка: возжелали высшие чиновники администрации, чтобы оно не звучало, и юристы департамента юстиции буквально изнасиловали словари. В их позорной служебной записке о пытках они так вывернулись, извратили и переопределили слово «пытка», что к концу записки оказалось: случилось ли сие действие («пытка») решает тот, кто пытает, исходя исключительно из своих намерений при проведении «допросов». («Если ответчик — допрашивавший — искренне полагал, что его действия не приведут к длительному ущербному психическому состоянию, то у него отсутствует психическое состояние, необходимое для того, чтобы его действия считались пыткой»).

В результате «пытка», по сути, была исключена из словарей (кроме случаев, когда она совершалась гнусными, порочными деятелями в таких местах, как Иран), а наш мир приветствовал «усиленную технику ведения допросов». Затем администрация Джорджа Буша-мл. и ЦРУ взялись заполнять «чёрные дыры», основанные ими по всему миру — от Польши до Таиланда, и комнаты пыток близких режимов (вроде режимов Мубарака в Египте и Каддафи в Ливии) «подозреваемыми в терроризме», а затем пытать тех до смерти при полной безнаказанности.

Кажется, теперь до словарей добралась компания Обамы, что, без сомнения, означает только одно — туши свет и притихни. Как подобает более разумным людям, мы уже не говорим об относительно простом слове «пытка», чьё значение всем известно (или, по крайней мере, было известно). Если уж «неотвратимость» ныне критерий определения того, когда война роботами становится реальной войной, то остаётся только вздохнуть о добрых старых временах, когда Белый дом сосредотачивался на том, «каково значение слова «находиться»», а под вопросом всего-то был секс президента, а не убийства президентом.

Когда в подобных ситуациях законники выходят на авансцену, вспомните-ка об иллюзионистах. Их навыки состоят в привлечении внимания туда, где не происходит ничего значимого — другая рука, выражение лица, другая часть сцены — пока они совершают «волшебство». Аналогично, обратите внимание сейчас на закон — и, вероятно, вы упустите основную сюжетную линию.

Правда, в данный момент, как из рога изобилия льются статьи, привлекающие внимание к определению размаха будущей войны дронов. Мой совет: пропустите мимо ушей формулировки законов, термины, заявления, а вместо этого обратите внимание на дроны и тех, кто их развивает.

Давайте пойдём другим путём: в прошлое десятилетие значение имело только одно определение. Из него следовало всё остальное: почти мгновенное настойчивое утверждение после 9/11, что мы «находимся в состоянии войны», и даже не в конкретной войне или ряде войн, а во всеобъемлющей войне, которую через две недели после коллапса Всемирного торгового центра Буш уже называл «войной с террором». И что удивительно — единственное дьявольское определение нашего состояния так быстро пришло в голову, что не потребовалось никаких юристов и никому не понадобилось лезть в словари.

Обращаясь к совместному заседанию палат, президент заявил: «Наша война с террором начинается с Аль-Каиды, но ею не ограничивается». А затем бесконечность быстро была спрятана за официальным выражением «глобальной войны с террором»и — GWOT (насколько нам известно — сама фраза была изобретением спичрайтера, пытавшегося ухватить дух времени). Внезапно и слово «независимость» оказалось почти лишённым значения (ну, если вы не сверхдержава); США готовы преследовать террористов в 80 странах, а планета — по определению — стала глобальной зоной неограниченной стрельбы.

К концу сентября 2001 г., при подготовке вторжения в Афганистан, не было уже никаких ограничений и, как оказалось, беспилотные дроны наблюдения уже были там, прячась в тени, ожидая нужного момента (вроде нынешнего) для получения вооружения.

Если GWOT заставила задуматься о дронах, то она же и проложила путь интенсивному развитию их вооружения и размещению. Никакой ошибки в том, что спустя едва пару недель после 9/11 предсказывающий будущее Ноа Шачтман (он продолжает создавать вебсайт Danger Room для Wired) начал свою колонку так: «Как утверждают военные аналитики, беспилотные, имеющиеся в наличии самолёты-шпионы подготавливаются к главной роли в грядущем конфликте с терроризмом».

Вот вам: «неизбежность» или «принуждение»  — это уж как хотите, — но раз уж мы в состоянии войны (и не только в Афганистане или Ираке, а во всём мире) с чем-то, именующимся «террором», то не будет никаких ограничений, кроме тех, что мы сами и введём.

И по сей день всё остаётся без изменений, даже при том, что администрация Обамы давно избегает термина «глобальная война с террором». Как отлично прояснил Бреннан, Обама считает нас «в состоянии войны» везде, где есть Аль-Каида, её миньоны, поклонники или просто группки боевиков, и не важно, где именно она обретается. При таком подходе маловато причин полагать, что 11 сентября 2021 г. мы не будем всё в том же «состоянии войны».

Так что не стоит обращать внимание на законников. Отложите все словари. Не обращайте внимания на «дебаты» Белого дома и Конгресса — иначе вы прозеваете грабительское мошенничество.

 

Второй смысл.

Через несколько дней после того, как новость о «дебатах» по рамкам глобальной войны просочилась в «Таймс», анонимные правительственные чиновники допустили утечки в «Вашингтон пост» и «Уолл-Стрит джорнал» по сопутствующим темам, представляющим определённый интерес. Обе газеты осторожно сообщили (по выражениям) Крейг Витлок и Грег Миллер в «Пост»: «Военные США и ЦРУ создают «плеяду» тайных баз беспилотников для контр-террористических операций на мысе Горн в Африке и на Аравийском полуострове, это часть новой энергичной кампании ударов по отделениям Аль-Каиды в Сомали и Йемене».

Кажется, новая база создаётся в Эфиопии, ещё одна — вблизи Йемена (возможно, в Саудовской Аравии) и третья вновь открывается на Сейшельских островах в Индийском океане — все очевидным образом предназначены для эскалации войны дронов в Йемене и Сомали, и, возможно, войны дронов будут вестись в восточной или северной Африке.

Такая подготовка предназначена не только для того, чтобы разобраться с нынешними озабоченностями и фантомами Вашингтона, но и с его будущими опасениями. Это неплохо согласуется с нынешней десятилетней кампанией войны с террором против блуждающих огоньков. Джулиан Барнс из «Уолл-Стрит джорнал», например, ссылается на неназванного «чиновника высшего уровня США», приводя следующие слова: «Мы не знает достаточно о руководителях отделений Аль-Каиды в Африке. Разве найдётся кто-то, кто скажет: «Я будущее Аль-Каиды»? Кто следующий Усама бен Ладен?». Мы его ещё не знаем, но где бы он ни был — беспилотники для него уже наготове.

Всё это, в свою очередь, соответствует «легальной» позиции Пентагона, приведённой Саваджем в «Таймс» — о «попытках обеспечить максимальную теоретически возможную гибкость». Утверждение в стиле «поля чудес»: если вы их создаёте, то они и появятся.

Всё достаточно просто. Машины (как и их создатели, и сторонники в военно-промышленном комплексе) на десятилетия опередили правительственных чиновников, теоретически их направляющих и контролирующих. «Будущее за дронами: автоматические убийства»  — такая наполненная энтузиазмом статья появилась в «Пост» одновременно с большой статьёй бумажного номера, уловившего дух времени.

В статье Питер Финн сообщил о том, как три беспилотника совместно работали по обнаружению мишени без управления человеком над фортом Беннинг в Джорджии. Он писал: «Это может оказаться предсказанием будущих войн американского стиля: день, когда дроны охотятся, определяют и убивают врага на основе расчётов, сделанных программами, а не по велению людей. Представьте воздушных «терминаторов», без горы мускулов и путешествий во времени».

В нью-йоркском «Книжном обозрении» с подобным же восхищением (а кто бы ни восхитился такими потрясающими технологическими достижениями) писал Кристиан Кэрил:

«Исследователи теперь тестируют UAV (беспилотные воздушные устройства), напоминающие колибри или чаек; один из разрабатываемых образцов может уместиться на ластике. Много говорят о соединении малых дронов или роботов в «рой» — облако или массу устройств, имеющих возможность объединить свой разум, как в улье, и способных тотчас устремиться к определённой цели. Это может показаться научной фантастикой, но возможно, что такое не за горами».

Конечно, дроны не могут заниматься любовью. По крайней мере, пока. И не могут выбирать, какого человека их отправят убить. Пока ещё — не могут. Но оставляя в стороне вопросы любви и брака дронов, хотя в ближайшие десятилетия и это, и многое другое может стать — если не возражаете, я воспользуюсь этим словом — неизбежным. Всё это может стать реальностью в небесах прямо над нашими головами.

Верно и то, что машины войны, которые администрация Обамы кинулась размещать, не могут действовать сами по себе, но они уже — по выражению Ральфа Вальдо Эмерсона — «в седле, и сидят верхом на человечестве». Их «желание» разместиться и использоваться задаёт направление политики Вашингтона — и чем дальше, тем больше. Считайте это Повелением Дрона.

Если хотите сражаться из-за определений, то только одно того стоит — не само выражение «глобальная война с террором», которое администрация Обамы проигнорировала без каких-либо последствий, а стоящая за ним концепция. Раз уж охватившая США идея состояла — и не могла не состоять — в существовании постоянной глобальной войны, то игра началась. С этого момента планета стала, по сути, зоной беспорядочной стрельбы, и ещё до того, как роботизированное оружие развилось до нынешнего уровня, на горизонте замаячил мир дронов, поедающих дроны.

Пока глобальная война остаётся сутью «внешней политики», дроны и военно-промышленный комплекс с его лоббистами, равно как и военные, и ЦРУшные карьеры, на этом выстроенные, будут неудержимы. Они пойдут туда и так далеко, куда их поведут технологии.

По сути, это не дроны, а наши руководители на редкость ограничены. Из постоянных войн и терроризма они выстроили дом без дверей, без выхода. Достаточно легко представить их в роли осаждённых хозяев вселенной на вершине мировой военной сверхдержавы. Но если взглянуть на то, что они реально могут сделать, то будет более практично считать их такими же маленькими дронами, управляемыми извне. По правде говоря, наши нынешние руководители — или, скорее менеджеры — маленькая группа, действующая на автопилоте в мире больших машин.

Пока они дёргаются и изворачиваются в определениях, мы начинаем разглядывать — как на старом, проявляющимся в растворе фото — контуры новой формы американской имперской войны, возникающей на наших глазах. В неё входит защита империи по дешёвке, тайком, с помощью ЦРУ, недавно разработавшего полномасштабное, начинённое дронами полу-военное обеспечение, с помощью растущей тайной армии сил специального назначения, культивируемых внутри армии в последние годы, и конечно, с помощью этих вооружённых ракетами и бомбами роботизированных убийц в небесах.

Послание очевидно: цена (в американских жизнях) низка, а в случае с дронами  — несущественна. Нет нужды в больших контр-повстанческих оккупационных армиях, подобных застрявшим в последние годы на Большом Ближнем Востоке.

Во всё более безденежном и тревожном Вашингтоне они должны выглядеть просто божьим благословением. Разве это может быть неверным?

Глядя сверху на планету, набитую потенциальными целями, мечущимися внизу, стоит задуматься лишь об одном. Об обыденном. Взглянуть, отодвинуть пульт и экран и представить себя на земле. И сразу станет ясно, как всё может пойти наперекосяк — как, например, пошло в Пакистане, просто ведь не в какие ворота.

Подумайте, когда прошлый раз вы смотрели фильм «Терминатор», то с кем вы себя идентифицировали? С Джоном и Сарой Коннор или с неумолимым преследователем-Терминатором? Вам не потребуется искусственный интеллект, чтобы за долю секунды понять — почему.

В стране, ныне борющейся просто за гарантии помощи собственным гражданам, попавшим в стихийное бедствие, Вашингтон готовит явно не-стихийное бедствие имперского масштаба. Так что и дома, и за рубежом американская мечта превращается в американский ужас.

И когда мы понастроим этих баз на мировом пространстве ужаса, когда мы отправим армады дронов убивать — не удивляйтесь, если остальной мир не станет считать нас хорошими ребятами или героями, вы будете терминаторами. Не лучший способ завести друзей и повлиять на людей, но если в мыслях постоянная война, то остальное не важно. Это просто ужас, и ничего смешного в этом нет.

***

Источник — Инофорум