Когда хорошие русские люди запутывались в своей жизни, они ехали на войну

О фильме Сергея Говорухина «Никто кроме нас» я слышал давно. От знакомых режиссеров, от друзей-ветеранов, и даже год назад 11 декабря посмотрел заключительные сцены фильма на Вечере Памяти, ежегодно проводимом Сергеем. В день ввода войск в Чечню. 11 декабря 1994 года. Кто-то говорил, что фильм о любви, кто-то говорил, что фильм о войне, кто-то ничего не говорил. Потом я как-то забыл о фильме и совершенно неожиданно на днях узнал, что он вышел в прокат, что его можно купить, скачать и посмотреть. И в одну из ночей, когда все спят, я включил монитор и окунулся в 1994 год, в предвоенную ещё «дочеченскую» Москву.

    Сюжет прост: военный журналист перед отъездом на войну в Таджикистан встречается с девушкой, влюбляется, знакомится с её родителями, ходит в театр и всё равно уезжает. Сцены московской жизни перемежаются сценами его приезда на границу с Афганистаном, сценами выхода в рейд и боёв.

    На первых же минутах фильма поражает полная искусственность диалогов, натянутость. Так не бывает в жизни. Их плавное течение и высокопарность слога режут слух. Но что-то они тебе мучительно напоминают и вдруг тебя осеняет. Это вовсе не диалоги, это накладывающиеся друг на друга монологи двух людей, не слушающих друг друга, говорящих медленно, спокойно, в пустоту. Всё встаёт на свои места. Когда слишком много и долго говоришь сам с собой, то диалог становится невозможным. И человек, который писал сценарий, абсолютно точно улавливает этот момент. Я знаю и знал таких людей. Тотальное одиночество. И становится интересно, ведь ты узнаёшь знакомые тебе нотки.

    Так что это за люди, Левашов, и его любовь, Наташа? Он — 2 года в Афганистане, 8 лет военным оператором, дед-военкор, погибший отец в Иордании, он пьёт, он любит цитировать стихи. Она — когда-то пила белые и красные вина, много читала о Марселе и Мальте, работает на момент встречи на подтаноцвках у певички в ночном клубе. Он — устал от беготни, халтуры, презирает перестроечное кино и считает, что у него тяжелый период в жизни, «жизнь неустроенна». Она — «совсем иначе планировала свою жизнь, а жизнь сложилась никак». У них очень уставшие лица, уставшие глаза и они очень спокойны, медлительны и ироничны друг к другу и самим себе.

    И у каждого есть мечта. Наташа, как и всякая женщина, мечтает о своём доме, о большой крепкой и дружной семье, о том, что жизнь наладится и делает первый шаг, бросает свою работу по просьбе Левашова, которого она так и называет весь фильм по фамилии. Несмотря на высокие слова и взаимные чувства, она не понимает его. Он уже видит на улице образцовую семью, семью рыбака и официантки «подавальщицы» из Мурманска. И когда фотографирует их у памятника, то его глаза не оживают ни на секунду. Левашов жаждет другого. Он мечтает лежать в плотных водах Мёртвого моря и листать журналы. Он хочет покоя и минимизации всех усилий.

    Их недолгая любовь прячется в бумажном хрупком коконе всего нашего мира, когда со стены падает географическая карта планеты и накрывает их с головой, их любовь танцует короткий танец у телефонной будки и запивает свой страх портвейном на лестничной пролете квартиры Воланда, любовь скрывается за робким нервным желанием поправить шарф на шее у любимого. Но всё в итоге отнимет другая женщина. Война, которая отнимет у матери Левашова отца, мужа и сына. И поставит на очередь Наташу.

    А Левашов, он вдруг и не так уж одинок. На войне он встречает похожих на себя людей. Его и тянет к своим. Вот такой же уставший командир Богодухов. Он хочет работать спасателем на Азовском море. На самом мелком море, где не тонут. И ещё и ещё. Военные люди поют «для чего мы пишем кровью на песке» и не находят ответа. Хотя у них есть свои версии. У Левашова это то, что надо чтобы кто-то знал о войне в Таджикистане, обязательно надо сделать так, чтобы знали, помнили, видели. Богодухов и бойцы — верят, что горстка наших застав сдержит поднимающуюся волну террора и наркотраффика. Хотя и не верят, понимая всю призрачность границ. Левашов же саркастически говорит своему боссу, что «сделает фильм кассовым», а умирающему другу-оператору с горечью отвечает, что никому не нужна никакая такая правда о войне.

    Правда, действительно, никому не нужна. Но многим нужна сама война.

    Можно бежать от неё, можно прятаться в бытовые мелочи, в цитирование поэзии, в любование красотами ночного неба и падающими звездами, можно нежно вспоминать выглядывающую из-под одеяла левую пятку спящей любимой, но этого будет мало. Мало, таким как Левашов, таким как мы. Это не заполнит пустоту, не внесёт определенности и не даст смысла.

    Главное — война, никому среди лживой суеты Москвы, где на столиках перевёрнутый российский флаг, а на стенах портреты Ельцина, ненужная война. Война, которая никогда не кончается в нашей стране, война, на которую нельзя не пойти. Война нужна таким людям. На войне есть другой мир. Яркий и энергичный мир рукопашных, вспышки боя, выплеск жизненной силы и остервенение, героизм выручки и самопожертвования. Другой мир. Короткий, яростный. С ясными целями в лице духов и заданий, насыщенная метрами, боекомплектом, количеством стволов, хитростью и выносливостью жизнь. Только на войне, Левашову военные дружески говорят, что он хоть на что-то годен, это уже не шутливые фразы Наташи, что он «ничтожество и сволочь». На войне Левашов временно живет.

    Чтобы потом возвращаться, если повезёт, лечиться от ран, вспоминать павших, и начинать заново пить, походить на «пьяного сторожа из продмага», бродить по улицам и разговаривать долго-долго с самим собой, ждать очередной поездки на войну, чтобы снимать и снимать и бормотать стихи. И испытывать чувство вины. Фильм начинается с вопроса Наташи: «»Вы уже вышли из коматозного состояния?». Выход только один — смерть, чтобы потом говорили, что «нет такого дома, нет такой улицы…а есть лишь какое-то представительство Таймыра, где есть всегда холодное пиво…».

    Фильм, конечно, не о любви, не о войне, фильм о вечной теме — о потерянных людях. Война, любовь, журналистика — это лишь фон, это граффити на стенах, «никого не трогая, починяю примус», это тонкая ширма от медленно, но неумолимо поглощающих этих людей и нашу страну Пустоты и Бессмысленности.

    Я знаю и знал много таких людей. Я и сейчас вижу, как они идут по улицам, по сценам залов, как смотрят мимо нас и ждут командировки.

    Фильм не наврал. Сходите, проверьте. Узнайте своих. Если вам это нужно.