Как в Осетию входили

Морально-психологическая обстановка

Во время службы в ППД в Чечне морально-психологическая обстановка в нашем армейском коллективе оставляла желать лучшего. Среди контрактников отношения порой не были дружескими: бойцы дрались, срывались, как цепные псы, при каждом случае.
Когда узнали о том, что нас маршем направят в Южную Осетию, отношения среди бойцов заметно улучшились. Перед лицом предстоящей опасности и неизвестности бойцы сплотились, почувствовали себя боевыми товарищами. Чувство коллектива и нормальные человеческие отношения восторжествовали над эгоизмом.

Основной воинский контингент в полку составляли контрактники. Возраст от 20 лет и выше, по национальности в основном уроженцы Дагестана. В составе батальона было также четыре осетина. Один из осетин нёс службу в нашей батарее. Во время боёв в Осетии этот боец сбежал. Видимо, свои дела решал в то время, пока все воевали с грузинами.
Национальный состав нашей дивизии по праву можно назвать самым «пёстрым» в вооружённых силах РФ. Представители всех кавказских национальностей служили в её мотострелковых и артиллерийских подразделениях. Старшиной нашей миномётной батареи был грузин. Настоящий колоритный грузин. Как к старшине к нему вопросов не было, своё старшинское дело он знал отлично.
Когда пришла команда выдвигаться на помощь Южной Осетии, наш старшина стал сам не свой. До этого неутомимый балагур, он замолчал и притих. Взгляд его стал потухшим, а его повседневный юмор лёг глубоко на самое дно души. Тяжёлые, мрачные мысли одолевали его. Старшина понимал, что может так случиться, что ему придётся воевать со своим народом, со своими знакомыми, которые по злой иронии судьбы могли служить в войсках Грузии.
Но уже во время боевых действий он освоился, пришёл в себя. Стал, как и раньше, деловит и сноровист. Позже, на грузинской территории он добыл вкусного домашнего вина. Благодаря стараниям старшины обед российских офицеров в этот день не уступал штатному обеду офицеров французского иностранного легиона. Умеет же, когда захочет!

Дикая дивизия

Команда на совершение марша в Осетию поступила нам на следующий день после масштабных учений. Было утро – 8 августа. Бронежилеты мы отдали в соседний полк, их нам так и не вернули. Стальных шлемов-касок не хватало тоже. Я свою каску отдал бойцу, позже она спасла ему жизнь. Стальной осколок торчал из неё, словно вечное напоминание о фатуме и мимолётности всей нашей человеческой жизни.
Из Чечни в Осетию по приказу командования было переброшено три полка из состава 42-й мотострелковой дивизии. Всего в состав 42-й мсд входит пять полков. Два полка остались в ППД, на территории Чечни, в резерве. Наша дивизия окружного подчинения, говорит ст. лейтенант Артур Курбанов, не подчинялась командованию 58-й армии.
Вооружение – БМП-2, Т-62. Танки без активной защиты. Хорошо хоть обвесили наши танки противогранатной сеткой.
Автопарк вообще весь был, что называется, «убитый». Свой ресурс машины выпуска конца 80-х годов выработали ещё несколько пятилеток назад. У ГАЗ-66 постоянно глохли двигатели или выходила из строя ходовая. Идя на марше, сломавшиеся машины приходилось бросать на дороге. В соседней миномётной батарее на шоссе между Северной и Южной Осетией бросили два шишарика (ГАЗ-66). С БМП, потерявших способность самостоятельно передвигаться, снимали вооружение, боекомплект, экипаж перемещался на другие бэхи и следовал дальше.
Такое решение было принято оттого, что в любой момент мог начаться встречный бой, каждый боец, каждый «механ» (механик-водитель – прим. ред.) были на счету.
Связь отсутствовала как класс. Бойцы не зарядили аккумуляторы от радиостанций. Так, без связи, в Грузию и поехали.
Карт тоже не было. Карта Южной Осетии была только одна – у командира батальона. Доехали до Цхинвала. Я, командир взвода управления, и другие офицеры пошли к комбату, дескать: «Покажи нам хоть карту! По каким улицам выдвигаемся?».
Комбат задачу нам поставил кратко и чётко: «Двигайтесь по параллельным улицам!» Взглянули на карту, в общих чертах задачу поняли и взялись за её реализацию.
Грузины нас называли «Дикой дивизией». Такое прозвище мы получили от распространявшихся слухов о нашей жестокости и отчаянной смелости. «Они же горло всем перережут!» – шептались о нас симпатизирующие грузинам жители анклавов.
В самом Цхинвале встретил своего друга – молодого офицера. Он был контужен. Вяло реагировал на разговоры. Рассказал про один из первых огневых контактов с грузинами. Стояла наша БПМ-1 на перекрёстке. Разведдозор типа. На нашу бэху едет грузинский Т-80, навороченный, с активной бронёй. Командир машины – молодой офицер – из экипажа всех выгнал, остались в машине только он сам, наводчик и механик. По связи запрашивает комбата: «Что делать?». После недолгих раздумий получает приказ открыть огонь на уничтожение танка. Но всем известно, что с одного выстрела орудия «Гром», что стоит на БМП-1, современный танк не уничтожить. Наводчик-оператор российской БМП не промахнулся, но, к сожалению, это были последние минуты его жизни… Грузины внутри своей брони увидели цель, расстояние между машинами было минимальным – таковы условия боёв в городе. Снаряд грузинского танка оборвал его молодость. От боевой машины пехоты мало что осталось.

Осетинский банк

Захватили покоцанное здание банка в Цхинвали.
Бойцы, ошалевшие от радости, бросились искать зелённые денежные знаки. Ротный, прибывший на место не вовремя, приказал всю наличность сдать ему для передачи представителям южноосетинской власти. Не знаю, дошли ли доллары до властей осетин, но бойцы сдали весь «кэш». Ротный, исходя из своих каких-то соображений, заподозрил одного «механа» в том, что он прибрал к своим рукам часть долларового запаса маленькой, но гордой республики, и всё донимал его сдать ему «левые» деньги. Грозился штрафбатом, тюрьмой и другими серьёзными неприятностями.
Боец впал в состояние постоянного стресса. В результате, юношеская неокрепшая психика не выдержала, и боец, будучи в состоянии сильного алкогольного опьянения, с криком «Да пошло оно всё!» бросил две гранаты Ф-1 в раскрытый люк БМП. Сдетонировал боекомплект – башня взлетела на воздух. Хорошо хоть никто из окружающих не пострадал.

Трофеи

По количеству захваченных трофеев пятидневная российско-грузинская война является, наверно, самой результативной. По окончании активных военных действий список захваченных материальных ценностей составил не одну страницу. Войска, наступавшие со стороны Абхазии, захватили эшелоны боеприпасов, в основном, это были 155-мм снаряды к артсистемам. В нашей российской армии такой калибр снарядов не применяется, и потому эшелоны со снарядами взорвали. Перевозить такое количество боеприпасов нецелесообразно, решило наше командование.
Взрыв был такой мощный, что были разрушены железнодорожные пути на протяжении более десяти километров.
Позже, уже войдя в Грузию, мы оборудовали опорный пункт. Недалеко от опорного пункта мы нашли грузинские патроны 7,62 от ПКТ. Тут же валялся брошенный фотоальбом. Фотоальбом был наполнен армейскими фотографиями. Со снимков на нас смотрели улыбающиеся лица располневших грузинских военных, стройные ряды марширующих строем бойцов грузинской армии, полиции, национальной гвардии.
Бойцы и офицеры нашего батальона находили также брошенное грузинское оружие. Оружие было как старое, советское, так и иностранного производства. Брошенное оружие в виде одноразовых гранатомётов «Муха», гранатомётов турецкого и американского производства, было использовано в качестве огневой подготовки личного состава. Всё на пользу солдатам.
Нашли также секретную карту с нанесёнными на неё позициями наших миротворцев. По всей видимости, карта принадлежала одному из офицеров нашего миротворческого контингента.
11 августа наша миномётная батарея заняла позицию южнее Цхинвала. Оборудовав позицию, я с группой офицеров пошёл на рекогносцировку. Решено было осмотреть близлежащие холмы, наметить ориентиры. Недалеко от грунтовой дороги нашли разрушенную позицию нашей минометной батареи. Видно было, что миномётчики-миротворцы были обстреляны, огневые точки наших «самоваров» были подавлены превосходящим огнём. Кругом царила мерзость запустения, но трупов наших миротворцев не было.
Нашли совершенно целую буссоль ПАБ-2, прибор для корректировки артогня. Прибор совершено целый и в хозяйстве всегда необходимый. Буссоль мы себе прихватили. Получается, что грузины тут прошли быстро, подавили нашу миномётку и двинулись вперёд, на север, на Цхинвал.
На холме, господствующем над местностью, мы обнаружили явные свидетельства произошедшего здесь боя. На траве валялось большое количество бычков и пустые тубусы от гранатомётных выстрелов. Перед нашими глазами стала вырисовываться картина произошедшего здесь боя.
Просочившиеся через границу Грузии и Южной Осетии боевики всю ночь сидели на холме и наблюдали за позициями миротворцев. Грузинские стратеги понимали, что, если заранее не вывести миномётную батарею из строя, то наступающие грузинские войска понесут большие потери. Получив команду на открытие огня, диверсанты обстреляли позиции российских миномётчиков из гранатомётов и стрелкового оружия.
Позицию грузинские диверсанты выбрали верно – с холма они могли контролировать всё расположение нашей миномётки и с лёгкостью расстреливали наших военнослужащих.
Ошибка в выборе позиции для нашей миномётной батареи, отсутствие должного инженерного оборудования огневых позиций, отсутствие минных полей на прилегающих высотах – всё это стало звеньями трагической цепи событий, случившихся в то злополучное утро.
В ночь с 11 на 12 августа позиции нашего батальона были подвергнуты артиллерийскому обстрелу со стороны Грузии. В результате вражеского огня наша разведрота была рассеяна. Среди личного состава роты появились первые двухсотые и трёхсотые.
Возможно, огонь грузинских орудий и не был бы столь эффективен, не допусти наше батальонное командование ряд ошибок.

Захват Грузинской деревни

В те дни, когда наши войска вытеснили грузин из южной Осетии и взяли под контроль приграничные грузинские села, я стал свидетелем совещания в штабе полка. Темой совещания было вытеснение грузинских войск из села, стоящего прямо перед позициями нашего полка.
Командир полка по карте ставил задачу командирам батальонов.
– Силами одного батальоны мы заходим в деревню справа, силами пехоты другого батальона – слева. Получаются классические каннские клещи.
Особенностью и самой большой сложностью предстоящей операции было то, что в грузинском селе наша разведка наблюдала четыре грузинских танка Т-80, оборудованных активной защитой и другими наворотами.
– А как же грузинские танки? – спросил дрожащим голосом один из комбатов.
– Будем действовать как в Первую чеченскую войну: – объяснял полковник, – вначале трое стрелков, появляясь перед танком, отвлекают экипаж огнём автоматов. В это же время трое гранатомётчиков, незаметно подкравшись к танку с тыла, производят попадания из гранатомётов в самое незащищённое его место – под башню. По опыту Первой чеченской войны знаю, что для того, чтобы вывести из строя Т-72, достаточно 7-8 попаданий, – резюмировал командир.
С совещания комбат ушёл с таким видом, словно шёл на казнь. К счастью для комбата, грузинские танки ушли из деревни этой же ночью. Захват вражеской деревни прошёл без потерь.
Для обывателя может показаться, что такие вот бескровные эпизоды войны не оставляют на сердце рубцов, а сознание участников операции не страдает до конца жизни от погружённости в мир войны. Каждая «атака», даже если она прошла без потерь, есть каждодневный тяжёлый труд. И только Господу Богу известно, что ждёт нас за тем дальним холмом…

Герои пятидневной войны

За небольшой срок пятидневной войны «в условиях, сопряжённых с риском для жизни» – именно так пишут в официальных наградных документах – в нашей части появились свои герои и трусы, профессионалы и недоумки.
Настоящую славу «бати-командира» снискал себе своей смелостью и заботой о личном составе командир нашего полка полковник В. Слепцов. Ветеран чеченских войн, умелый тактик и, вместе с тем, офицер, не теряющий чувства юмора даже тогда, когда вроде бы не до смеха.
Доброе слово необходимо сказать и о командире танковой роты – лейтенанте Зауре. Уроженец Дагестана, он после окончания гражданского вуза пришёл в армию «двухгодичником» – офицером, обязанным отслужить в вооруженных силах два года. Своими танками он умело руководил и во время окончательного освобождения столицы Южной Осетии – Цхинвала, и во время дальнейших боевых действий.

Записал Сергей Сухоруков