Последний день в Кабуле

Ну вот и настал этот день. Начало положил уход Наджибуллы со своего поста. Кризис. Затишье. Опять кризис и так полгода. Мудрое руководство Посольства разрешило прилет жен сотрудников прямо накануне самого глобального обострения обстановки в начале августа 1992 года. Женщины частично осложняют ситуацию с эвакуацией. В Посольстве трясутся стены — уничтожают аппаратуру, что делают — непонятно, но здание ходит ходуном уже который день. Тяжело им, наверное. В принципе, большинство сотрудников работает, дел хватает на всех.

 

«Сотрудники Посольства пьют водку и поют песни о Родине» — писала в то время одна уважаемая газета. Ерунда, большинству некогда было. Впрочем, водку пили, подтверждаю, чтобы не сломаться, нагрузка была велика. Этой ночью закончится один из самых трудных периодов в истории Посольства.

Будем надеяться, что без жертв, хотя они уже есть: 2 человека погибло, и несколько раненых. Комендатура патрулирует территорию, поскольку 2 танка, обстрелявших Посольство, заодно наделали дырок в заборе по периметру. Кинологи чуть не плачут, одна овчарка ранена — не вывезти, придется пристрелить, так же, как и двоих недав — но поступивших ротвейлеров — пока никого к себе не подпустили, а оставлять духам обученных на разминирование собак никто не будет.

Назначен час выезда на аэродром. Рабочие и водители готовят «Камазы», остались от 40-й армии — стояли без дела, вот теперь пригодились. Срезают верх, поскольку для быстроты погрузки решено один «Камаз» с вещами загонять сразу в самолет, а стандартная высота тента этого не позволяет. В общем, готовимся. Накануне группа из Посольства выехала на аэродром, чтобы проверить ВПП, засыпать воронки.

Дело осложняется тем, что вышка разбита и аппаратура отсутствует. Как ребята будут сажать самолеты без наземных данных, никто думать не хочет, можем только дать азимут захода на посадку. С духами договорились вроде бы о том, что улетаем, те обещали посодействовать. Верится с трудом. На днях работники консульской службы попросили всех написать завещание. Написал и я — мало ли что случится.

Новость для всех. С нами эвакуируются сотрудники ещё нескольких оставшихся в Кабуле посольств. Все распределены по самолетам. Мне по спискам лететь в последнем. Ладно, хотя шансы уменьшены, если все пойдет не так. Лезу в кузов, включаю маленькую магнитолу. Вот незадача, люблю Розенбаума, но не на такой же песне — «Прости-прощай»; успеваю подумать, что просто так мы сегодня не улетим, хотя пилот трезв и небо в 4 утра явно безоблачное.

Все, тронулись. Сразу небо расцвечивается сигнальными ракетами. В темноте они хорошо видны. Ждут гады, значит, будут сюрпризы. Надеюсь, прорвемся. До аэродрома добираемся без особых происшествий, по дороге к нам при — соединяются машины с сотрудниками других посольств. По спискам им лететь на первом борту. Джентльмены мы, ну что тут поделаешь, уходим последними с тонущего корабля. Забрались в подвал аэродрома, ждем команду на посадку.

Наконец летят, говорят, что связь с бортами есть. Пассажиры первого на выход. Уехали, скоро и нам, выбираюсь на поверхность — оглядеться. Ну, что я говорил? По аэродрому долбят, кажись, «Градом», кто его разберет, только бы ВПП не разбили, тогда точно не взлетим. Эффектно выглядят разрывы зениток, чтобы им пусто было. Первый и второй стоят под погрузкой, третий садится. Погрузился первый борт, начинает рулить к взлету. Потом уже ребята рассказывали, что два цинка с погибшими под разрывами они как пушинки забросили в самолет, не почувствовав веса.

Пошел на взлет. А этот что делает? Наш борт встает ровно на место первого. Не ожидал такого расклада, они уже к месту пристрелялись, и наши шансы сильно уменьшились. Времени на раздумье нет, грузимся в «Камаз» и к борту. Подъезжаем, выскакивает военный и орет, чтобы разгружали вещи, «Камаз» он загонять не даст. Ничего себе, это называется — заранее обговорили детали. В принципе, думаю, нас тогда это и спасло.

Пока шли переговоры, для нас команда — сидеть в машинах и не высовываться. Где там, близко разрыв, второй и понеслась… Выглядываю — все, приплыли — горит самолет. Прыгаю, может потушить удастся, тоже мне, пионер-герой, доходит, что уже горит керосин, пора сматываться. РС попал в аккурат под левое крыло и пробил бак. «Камазы» рвут с места и отъезжают на почтительное расстояние. Экипаж покидает самолет, хвостовому стрелку тяжелее всего — веревочная лестница коротка, висит метрах в трех над землей, спрыгнул, прихрамывая, бежит, порядок. С летчиками бегут вооруженные солдаты — откуда? Ладно, потом узнаю, а сейчас делать нечего, нужно бежать к «Камазам».

Стоят метрах в двухстах, ждут. Бегу, давно так не гонял, мужики с борта машины протягивают руки, взлетаю без особых усилий и влетаю в кузов, падаю на коробки. Народ орет благим матом: «Водитель поехали!!!» Однако куда ехать то: нужно забрать всех, обстрел не прекращается и шансов добраться до здания аэропорта будет очень мало. Кто-то гаркает: «Молчать, всех заберем и уедем!!!» Затихли, слава богу, ощупываю себя, знаю, что в горячке мог и не заметить…

Твою мать, кровь. Ну вот, доигрался герой-пионер. Начинаю снова смотреть, вроде бы цел. Тогда откуда? Оглядываюсь, рядом сидит в черном комбезе мужик и держится за ухо. Не из наших, не посольский. По его просьбе смотрю, что у него с ухом. Кровь фонтаном, невесело. Нужно что-то делать, иначе может много крови потерять. Вспоминаю, что у солдатиков (оказались из тульской дивизии ВДВ) видел индивидуальные пакеты примотанные к прикладам автоматов. Ору, чтобы один дали, со второго раза получаю то, что хотел.

Ну, все, вроде бы всех забрали, тронулись. И чего я в школе на НВП и в армии плохо относился к военной медицине? Разобрался с грехом пополам, бинтую. Вылитый Чапай, и смех и грех. Закончить не успеваю, подъезжаем к зданию. Отдаю парню конец бинта, чтобы не размотался — зажимает зубами, вываливаемся из машины, бежим в здание. Ранены несколько человек. Духи продолжают обстрел аэродрома. Союзнички, мать их так. Оглядываюсь у здания, глаза лезут на лоб. Второй борт останавливает взлет, разворачивается и несется по рулежке, как заправский гонщик «Формулы-1». Нет, я такого в жизни не видел.

 

Останавливается напротив здания аэропорта, открывает боковую дверь, сбрасывает веревочную лестницу. Эти лестницы все на ИЛах такие короткие? Народ подпрыгивает, цепляется, и его затаскивают в самолет. Орем, чтобы десантники несли раненого — старлею осколок вырвал клок на предплечье. Обстрел не прекращается, совершенно очевидно, что просто физически всех забрать борт не сможет — нет времени, да и народ рассыпался по зданию аэропорта, быстро не соберем. Кто-то с земли кричит, чтобы они убирались, а то и их сожгут, разрывы все ближе. Видать на окрестных горах сидят корректировщики.

Все, финита, ребята закрывают люк. ИЛ начинает рулить, тут появляются бойцы с раненым, опоздали на несколько минут, жаль. Я бы ещё и десантников отправил — нечего духам глаза мозолить советской военной формой. Только в данной ситуации от них никакого толку, одна головная боль. А задание у них, не знаю, кто и выдумал: во время взлета научить нас пользоваться парашютом, по крайней мере, они так его мне озвучили. Интересно, куда нужно было прыгать? На горы? К Хекматьяру в гости? Неохота, лучше сразу с железкой. Ну ладно, наблюдаю, как взлетает второй. Вот вроде бы и отрыв.

Ну, все, приплыли, разрыв под шасси, довоевались. А ведь там наши ребята. Рев двигателей, видать врубил полный газ, такого рева я не забуду. Уффф… Перед самым концом ВПП уходит в набор. Ну и циркач, мысленно аплодирую, встречу, пожму руку мужику, ас.

Так, теперь будем определиться. А вопрос извечный, что делать? Подошел отходняк, он же трясун. Колотит здорово, нужно успокоиться. Находится бутылка неразведенного спирта. Надо, понемногу, иначе не успокоится. Отлавливаем афганского дедушку — объясняем, что нужно воды, он приносит крышку от котелка. Пьем чистый, запиваем водой. Закуски нет, откуда. Ну, вот вроде бы и успокоился. Будем осматриваться. Выхожу наверх, посольские водители стоят у «Камазов» , тех самых, на которых мы были перед самолетом.

Нужно признать, что нам здорово повезло. Моторный отсек у одного принял на себя основную массу осколков, радиатор пробит, ехали без воды. Рядом стоит дух, ласково гладит машину и повторяет: «Бакшиш». Уже, значит, себе подарил. Молодец. Дустомовские моджахеды пристали к десантникам, хотят меняться с ними автоматами, за их 1 5,45 дают 2 обычных 7,62 мм.

И смех и грех. Ребята переживают, что у них в самолете сгорел один автомат. Вдалеке дымится наш самолет. 40 минут и нет машины, сгорел весь, остались 4 турбины и хвост. Изредка взлетают ракеты — как фейерверк рвутся ракеты отстрела. Положеньице аховое, мы остались в Кабуле, у нас человек 10 вооруженных десантников, один из них тяжело ранен.

Посол открывает собрание — советоваться будем, молодая демократия в действии. Абсурд в данной ситуации. Некоторые женщины орут, что улетят только на нашем самолете. Дустомовцы предлагают перебросить нас на своих АН в Мазари-Шариф. Я за второй вариант, в данной ситуации он представляется более безопасным. Наш борт теперь будут ждать, уверен. Но попробуйте доказать это испуганным женщинам.

Связь с Москвой есть, начинаются консультации. Появляется «Армия Спасения», привезли поесть. Хоть и не люблю я эти организации, но все равно спасибо. Находится несколько коробок сырокопченой колбасы, а также водка. Уже неплохо. С водой проблемы глобальные, вымыл руки водкой, перекусил. Вечереет, кто-то съездил в кабульский госпиталь, привез хирурга. Операция у старлея проходит при двух фонарях и без наркоза. Рана хреновая, медикаментов ни у нас, ни у афганцев практически нет. Отсутствует промедол в индивидуальных аптечках. А болит у него здорово. Афганец говорит, что нужно в течение суток доставить его в госпиталь, иначе начнется гангрена и он может потерять руку.

Весело. Тянут волынку до следующего дня. Если бы послушали дустомовцев, давно бы уже были в Москве. Говорят, что они настаивают на нашем самолете, экипажи которых готовы прилететь. Лучше бы уж нас слушали, здесь все-таки видней. Прикорнул на скамейке, немного поспал, все-таки третьи сутки практически без сна. Десантников уже нет — улетели рано с ранеными в Мазари-Шариф на афганском борту, легче, мы все-таки дипмиссия и с нами должны обойтись по хорошему, хотя гарантий никто никаких не даст. Умываюсь водкой, пахну ей и благоухаю, что делать, гигиена в данной ситуации превыше всего. Запах водки и сырокопченая колбаса начинает действовать на нервы, хлеба бы кусочек.

Ну вот, вроде бы добро получено. Отправляем первый борт, на втором улетает руководство Посольства. Ну, вот и наш. Начинаем грузиться. Дустомовцы втаскивают деревянный ящик. Нормально, полетим с грузом 200. Если бы он ещё и цинковый был. Вонь стоит невыносимая. Идем на взлет. В конце ВПП самолет останавливается. Выскакиваю покурить и вдохнуть свежего воздуха. Поменяли экипаж. Интересно зачем? Думать некогда, закрываем люк. Все, прощай Кабул.

Нашли вату, выливаем на нее одеколон, нюхаем. Это все равно лучше, чем трупный запах. Лету около двух часов, садимся в Мазарях. Нас ждет Икарус с узбекскими номерами. Давненько не ездили в хороших автобусах. Приезжаем в генконсульство в Хайратон, прилетевшие раньше уже успели пообедать и их пригласили в баню.

Времени хватает только на обед и нырнуть в бассейн с теплой водой. Натягиваю все на себя, уезжаем домой. Вот и мост «Дружбы», на середине госграница. Грянули «Ура!», пограничники чуть не упали в воду от неожиданности. Настроение мировое, все кончилось, мы едем домой, неожиданностей не предвидится, а нас, поди, уже заждались.