Похищенные дети Рио-де-Жанейро
Бразилия надеется: чемпионат мира по футболу-2014 и Олимпийские игры в 2016 году позволят ей освободиться от имиджа страны с переходной экономикой. Государство отвоевывает контроль над нищими кварталами Рио-де-Жанейро, которые считаются главной угрозой для безопасности, — и использует для этого жесткие средства.
Мужчины выросли из темноты. В руках у них были штурмовые винтовки. Они подхватили Джонатана под мышки и утащили его в автофургон. Что происходило потом, он не помнит. Незадолго до этого он принял очередную дозу.
Джонатан, которому на вид лет десять, а на деле — не исключено — и все двенадцать, не может без крэка. Он один из сотен беспризорных детей-наркоманов, живущих на улицах Рио-де-Жанейро. Его отца-наркодилера убили выстрелом в лицо, когда Джонатан был еще совсем маленьким. «Вскоре после этого исчезла и мама», — вспоминает он. Его голос звучит сурово и глухо, во рту не хватает передних резцов.
«Его» территорией был, в частности, Комплексо-до-Борель, один из наиболее «прославившихся» кварталов нищеты, расположенный всего в 20 минутах езды на автобусе от всемирно известных пляжей Копакабаны и Ипанемы. Но прошлым летом наступила та самая ночь — Джонатана похитили государственные стражи порядка.
Паренек сидит в саду сельского дома, расположенного в двух часах езды на автомобиле от Рио-де-Жанейро. Черепичная крыша с прорехами, осыпающаяся штукатурка. Ни врача, ни психотерапевта здесь нет, зато есть здоровые, как быки, надзиратели с рациями на поясе. Их задача — не дать Джонатану и примерно двадцати другим несовершеннолетним, которые бродят по территории, сбежать.
Сюда и в другие похожие «заведения» свозят детей, от которых, по мнению городских властей, исходит главная угроза для безопасности в Рио-де-Жанейро: тех, кто не только добывает себе пропитание грабежом, но, возможно, не остановится и перед убийством.
Летом 2014 года в Бразилии будет проходить чемпионат мира по футболу; двумя годами позднее в Рио-де-Жанейро состоятся Олимпийские игры. Эти величайшие события считаются историческим шансом для страны. Бразилия хочет доказать всему миру: ей удалось пройти путь, отделяющий страну с переходной экономикой от ведущих индустриальных держав.
Успешной самопрезентации ничто не должно помешать. И потому этой весной городские власти Рио-де-Жанейро приняли закон, легализующий принудительное отлучение беспризорников от наркотиков. Сколько времени дети, подсевшие на крэк (такие, как Джонатан), проведут в изоляции, непонятно, равно как и то, кто будет ими заниматься. Главное — сделать так, чтобы они исчезли из поля зрения.
Два из шести миллионов жителей Рио-де-Жанейро обитают в фавелах; впрочем, надежной статистики нет. В начале 80-х годов городские власти капитулировали перед бедственным социальным положением в кварталах нищеты. Как следствие в центре города оставались острова насилия и самосуда. Власть там захватили наркобанды, которые теперь самовластно казнят и милуют жителей фавел.
С тех пор, как стало известно, что в Рио-де-Жанейро состоятся два важнейших спортивных события десятилетия, правительство стало отвоевывать проблемные территории, на которых некогда поставили крест. Фавелы, в особенности на юге и юго-востоке столицы, вплотную граничат с районами, которые во время ЧМ-2012 и летних Олимпийских игр привлекут сотни тысяч туристов.
Специально подготовленные отряды бразильской миротворческой полиции UPP при поддержке спецназа и военных с ноября 2008 года вторгаются все глубже на территорию крупнейших фавел, конфискуют оружие, задерживают наркобаронов и создают густую сеть собственных стационарных КПП. Основательно вооруженные и вездесущие полицейские-миротворцы должны быть зримым свидетельством: здесь восстановлена власть государства.
На сегодняшний день правительство Рио-де-Жанейро вернуло себе контроль над 19 крупнейшими кварталами нищеты. Не далее как 13 ноября, в воскресенье, 3000 полицейских и военных взяли штурмом Росинью, одну из наиболее многолюдных фавел, в которой, по некоторым оценкам, обитает до 250 тыс. человек.
Операция «Удар мира» началась утром, в четыре часа. Бронетехника заняла стратегически важные точки, вооруженные до зубов спецназовцы стали прочесывать крутые улочки, с воздуха доносился устрашающий гул вертолетов, которые использовались для координации операции. Спустя считанные часы Росинья была взята — якобы без единого выстрела.
Впрочем, не всегда и не все проходит так мирно. Когда в прошлом году спецназ занимал Комплексо-до-Алемао, выстрелы раздавались на протяжении нескольких дней. Погибли более сорока человек. А когда в июне прошлого года силы безопасности штурмовали Комплексо-до-Борель, им пришлось вступить в ожесточенные бои с наркобандой Командо Вермельо («Красной командой»).
Сегодня командование в занятых фавелах осуществляет полковник Робсон. 48-летний бразилец служит в полиции 26 лет, ему выпало руководить спецподразделением UPP. Операция «Удар мира» — его проект, и вся страна смотрит в эти дни на него. Успех миссии, как считают многие, в конечном итоге станет мерилом интеграционного потенциала и прогрессивности бразильского общества.
С другой стороны, планы полковника означают покушение на легенду бразильского футбола. «Джого бонито» — «красивая игра» — берет начало именно в фавелах, и многие из лучших игроков страны росли в анархическом космосе бразильских городов-миллионников. Вопрос в том, что теперь от него останется.
Глава UPP убежден: «Бессилие — это последнее, что может себе позволить Рио-де-Жанейро за два с половиной года до чемпионата мира по футболу». Два часа дня, суббота. Идет дождь. Полковник Робсон отправляется в рейд. Садится на переднее пассажирское место черного седана, на его погонах блестит по три звезды, фуражка надета чуть набекрень.
Автомобиль сворачивает на второстепенную дорогу — единственную ведущую к фавеле Морро-до-Турано. Ворота в каменной стене здешние жители называют «бока» («пасть»). Этот квартал трущоб люди Робсона заняли еще в прошлом году. Рядом с воротами стоит бронированный автомобиль. Сидящие в нем полицейские поверх формы носят бронежилет. Заметив машину с затемненными стеклами, на которой ездит их командир, они выскакивают на улицу и отдают честь.
Робсон въезжает в отверстую «пасть». Еще год назад наркобароны, контролировавшие фавелу, в этот момент приказали бы открыть огонь по автомобилю полковника. Сегодня этого не случается. Узкая улочка, вымощенная булыжником, извиваясь, уходит вверх, на склонах холма — море лачуг. Их сооружают из камней, ящиков, жестяных канистр и пальмовых веток и укрепляют деревянными подпорками. Несмотря на это, кажется, что они в любой момент могут посыпаться вниз.
В воздухе разлит тяжелый запах жженой пластмассы, мусор отсюда не вывозит никто. На улицах практически не видно мужчин, перед своими домишками сидит несколько женщин. Спокойствие тягостное — впечатление такое, что люди видят в полицейских UPP не защитников, а оккупантов и потому по возможности прячутся.
Полковник Робсон разведен, у него есть дочь, есть возлюбленная, которая тоже работает в полиции. В Морро-до-Турано под его началом несут службу около 300 сотрудников военизированной полиции. Их посты расположены на расстоянии около 150 метров друг от друга, в руках — автоматы, на поясе — дубинки. Это должно остановить разгул насилия, с одной стороны, и создать у жителей фавел впечатление безопасности — с другой. Вот только слишком уж часто полицейские и военные в ходе предшествующих разрозненных спецопераций в нищих кварталах оставляли после себя следы смерти и разорения, вздыхает полковник Робсон. Он надеется на сближение.
Силы миротворческой полиции допускают даже торговлю наркотиками, перевалочная база которых находится в переулках за «бокой». Каждый вечер, когда в Рио-де-Жанейро темнеет, десятки туристов и жителей из благополучных кварталов бразильской столицы выстраиваются здесь в очередь, чтобы купить кокаин или крэк — по сути, все это люди, которых и должен защищать полковник Робсон.
Наиболее успешные наркодилеры в хорошие месяцы здесь зарабатывают до 200 тыс. евро. Петерсон — один из них. Каждый вечер он стоит на крыше своего дома, переступая с ноги на ногу. После того как силы UPP прогнали из этого района прежних воротил наркобизнеса, рынок здесь контролирует он и его друг. Крыша служит ему постом наблюдения, отсюда он видит полицейских, «бессмысленно стоящих внизу и пялящихся на экраны мобильников».
Петерсону 19 лет. Он говорит, что еще никогда не выходил за пределы фавелы. Его история — это своего рода биография среднестатистического обитателя здешних трущоб: отец пристрелил его мать, когда Петерсону было два месяца, а вскоре убили и отца — акт возмездия. Долговязого паренька с коротко стриженными волосами вырастила бабушка.
«Мы не можем вытеснить наркотики из Рио-де-Жанейро, — сухо говорит полковник Робсон. — Думать иначе наивно». Его автомобиль достиг вершины холма, который поглотила фавела. Синий контейнер в белую полоску, напоминающий игрушечный домик, собранный из конструктора Playmobil, — опорный пункт UPP. Полковник Робсон снимает фуражку и просит подчиненных принести ему чашечку кофе.
В эти дни он желанный гость по всему миру. Так, несколько недель назад Робсон представил свою концепцию в Буэнос-Айресе, зачитал доклад в Берлине — на мероприятии, организованном фондом Генриха Бёлля, выступил на конференциях в Барселоне и колумбийской столице Боготе. Все жаждут услышать, как полковник намерен «замирить» фавелы и преодолеть пропасть, разделяющую бразильское общество, — задача, которая кажется невыполнимой.
В Комплексо-до-Борель есть местечко, название которого можно перевести как «Небесная вилла». Еще полтора года назад тут стреляли друг в друга члены двух конкурирующих наркобанд. Нигде в фавеле не гибло больше народу, чем здесь.
А теперь в этом месте дети играют в футбол. Пахнет резиной — недавно уложили искусственный газон. Мальчики и девочки носятся вокруг полицейского. Страж порядка стоит в футболке, бронежилет и портупею с оружием он снял. Он только что раздал детям бутсы и форму — большинство из них до сих пор играли в футбол босиком. На рукавах их футболок едва заметно виднеется надпись «Зико» — прозвище бывшего игрока национальной сборной. Одна из величайших звезд футбола, когда-либо восходивших на бразильском небосклоне, поддерживает этот проект материально.
«Мы хотим достучаться до детей, которые еще не стали наркозависимыми, — говорит полковник Робсон, — которые еще не потеряны». Для детей-наркоманов, таких как Джонатан, в его картине мира места нет. Глава UPP смотрит на бразильское общество с холодком, и для него отправлять малолетних наркоманов на принудительное лечение «для защиты общественности» — это нормально.
В Бразилии жесткие действия правоохранителей все больше наталкиваются на сопротивление. Женщина, широко известная в стране — профессор Ракель Рольник, преподающая градостроительное проектирование в университете Сан-Паулу и являющаяся специальным докладчиком ООН по вопросам права на достаточное жилище, — обвиняет власти в том, что их «планы переселения нарушают основные права человека».
Бывшая звезда мирового футбола Ромарио тоже выступает с критикой «спецопераций» власти — вот уже два года он состоит в Социалистической партии Бразилии. В речи, недавно произнесенной им в парламенте, он заявил: «Мы не можем допустить, чтобы людей изгоняли из их домов». И сравнил ситуацию с «положением в оккупированной Палестине».
Ромарио, при участии которого бразильская национальная сборная в 1994 году завоевала титул чемпиона мира, сам родился в Джакарезиньо — одной из фавел солнечного Рио.
***
Источник — Перевод: Владимир Широков, «Профиль»