Пара слов о ЧВК

Этот текст — выжимка из интервью со мной, которое брали осенью прошлого года для ресурса Openspace.ru. Какие-то мои прогнозы не оправдались, жизнь внесла свои коррективы, что-то я бы сформулировал этим летом уже иначе, но надеюсь, что текст будет познавателен в качестве общего обзора темы. Править его не стал. Вашему вниманию.

История появления частных военных компаний

 Если говорить о найме военной силы, то он имеет место в течение всей истории человечества, здесь говорить о чем-то принципиально новом не приходится: суть остается одна и та же, меняются лишь формы.

 Американцы ведут подсчёт потерь военных-контрактников со времён своей Гражданской войны. Во Второй мировой войне они уже активно используют частную военную силу. Дальнейшее развитие ЧВК в 1960-е годы связано с развалом колониальных систем, борьбой государств за независимость и решением пограничных конфликтов. Возникает большое количество частных военных компаний, которые на тот момент не афишируются. Работают они скрытно, и до сих пор у них остается некий ореол («псы войны», «дикие гуси» и так далее). Бурный рост ЧВК наблюдается в 1990-е годы, а их расцвет, безусловно, связан с началом второй войны в Ираке.

 В первую очередь, это компании из США, Англии, Израиля и ЮАР. Основные  регионы их работы — это Ближний Восток, Ирак и Афганистан, Африка, в меньшей степени Юго-Восточная Азия и Латинская Америка.

 Если говорить о доходности данного вида деятельности, то показателен пример  компании “Blackwater”. Компания до войны в Ираке не зарабатывала и миллиона долларов на государственных контрактах, теперь же ее годовой оборот достигает миллиарда долларов. Оборот всего рынка ЧВК (число которых на сегодняшний день около 100) составляет около 200 миллиардов долларов.

 Особенности поиска заказов и специфика работы

 Частные военные компании можно разделить на 2 группы: работающие в «горячих точках» и занимающиеся охраной секретных или стратегически важных объектов, к примеру, на территории тех же США. И последние зарабатывают гораздо больше, но предпочитают не светиться в СМИ.

 Сам термин «частные военные компании» не совсем точен. Сегодня (в отличие, например, от 1960-х годов) большинство компаний не вовлечены непосредственно в боевые действия, а занимаются консультированием и частной охранной деятельностью — но в зоне военных конфликтов. Т.е. их нельзя назвать строго «военными».

 ЧВК серьезно завязаны на системе госзаказов, потому как львиная доля контрактов поступает непосредственно от Госдепа и Центрального командования США. Компании активно лоббируют свои интересы, финансируют партии в США (так, “Blackwater активно оказывал финансовую поддержку республиканцам). Но поскольку самым крупным заказчиком выступает государство, то ЧВК, по большому счету, являются инструментом внешней политики. Т.е. их нельзя назвать и строго «частными».

 Компании также можно разделить на несколько групп по их происхождению: в создании первых участвовало государство, и они сразу были заточены под выполнение госзадач; другие созданы военными, ветеранами боевых действий или спецслужб и в большей степени независимы; третьи отпочковались от нефтяных, логистических или строительных гигантов.

 Почему государство участвовало в создании ряда ЧВК? Можно выделить три основных момента: финансы, оперативность и ответственность. Часто выгоднее под конкретную задачу подписать контракт с частной компанией, чем вводить войска, содержать гарнизон и так далее. Частные компании не так забюрократизированы, они оперативны и эффективны. Кроме того, в некоторых ситуациях государству не очень хочется афишировать свое активное участие в каком-либо конфликте или же оно перекладывает на других грязную работу, которая на войне всегда бывает.

 Международное и местное законодательство

 В таких странах как США, Англия, ЮАР, Израиль есть более-менее прописанное законодательство, регулирующее деятельность военных компаний. Но между национальными и международными законодательными базами нередко наблюдается конфликт. Международное право в вопросах наёмничества руководствовалось до недавнего времени Женевской конвенцией, затем Конвенцией ООН и на сегодняшний день —  Документом Монтрё, который подписали уже 22 государства. Документ  регламентирует работу ЧВК на международном рынке.

 В России такого законодательства нет. Есть уголовная статья за наёмничество, есть статья за подготовку наемников на территории РФ. В России частных военных компании сейчас быть не может. Те наши компании, которые работают за рубежом — это охранные предприятия и консалтинговые компании. Консалтинг ведь может подразумевать всё, что угодно. Человек едет устанавливать тарелку спутникового телевидения и консультирует по разным другим вопросам.

 Но из-за отсутствия в РФ необходимого законодательства большинство наших граждан, которые заняты на этом рынке, а сейчас это несколько сотен человек, работает в рамках зарубежных компаний. Мы их теряем.

 Особенности российских компаний…

 Российские компании на данный момент малочисленны и слабы. На этом рынке почти все контракты идут от Госдепа и Центрального командования США, от международных организаций, от транснациональных корпораций, от местных властей, и есть еще заказы частного уровня. Соответственно, на американские заказы нашим компаниям рассчитывать просто смешно, с корпорациями пока ничего не складывается. Даже «Лукойл» предпочел заплатить иностранной компании, при проведении в Багдаде конференция по поводу  разработки месторождений в Ираке. Остаются три ниши: работа с международными организациями, с местными властями и работа на частных лиц. Впрочем, остаётся надежда, что российские корпорации начнут нанимать российские охранные компании, а не иностранцев.

 …и их перспективы на рынке

 Сегодня деятельность западных частных компаний в Ираке и в Афганистане вызывает недовольство местных властей. Президент Афганистана Хамид Карзай недавно принял решение о том, что в течение четырех месяцев все частные военные компании должны быть выведены из страны. В Ираке с 1 января начал действовать закон,  что в Ираке могут работать только те компании, которые либо зарегистрированы в Ираке, либо имеют иракскую долю в уставном капитале.

 Соответственно, оперативное поле в этом плане ужесточается. В прошлом году уже была парадоксальная ситуация, когда вооруженные силы Ирака разоружили частную военную компанию. Раньше это было немыслимо. До последнего времени американцы решали там всё. 

На сегодняшний день у России есть шансы занять свою нишу на рынке частных военных услуг. Потому что и в Ираке, и в Афганистане сейчас у власти много людей, имеющих вес, которые учились в СССР, знают русский язык. И которые насмотрелись на  присутствие сил коалиции в своих странах и сыты по горло. Этим людям сейчас около 50 лет, они многое решают в своих странах. Но, когда  данное поколение уйдет, элиты тех стран, где происходят боевые действия, уже никак не будут связаны с Россией. Зазор совершенно небольшой, но где-то 5-10 лет у нас еще есть. Мы бы могли воспользоваться шансом. С моей точки зрения, здесь надо бы поторопиться нашим властям.

 Тем более что об изменениях в законодательстве речь идет постоянно. Есть масса людей, которые хотели бы этим делом заниматься. Но бюрократическая машина тормозит развитие компаний и их выход на международный рынок. Власть опасается большого количества хорошо натренированных, вооруженных людей… И другое: и власть, и наши сращенные с властью корпорации не хотят видеть независимых рыночных игроков. Они хотят, чтобы у них были подконтрольные, карманные военные компании.

 Есть вероятность, что службы безопасности наших корпораций создадут внутри своих структур что-то похожее на частные военные компании. Но я в данный момент не вижу предпосылок для этого. Не в ближайшие 5-10 лет.

 Появление российских компаний в Ираке

 Люди, которые работают сейчас на рынке частных военных услуг, проявили себя именно после 2003 года. Когда началась война в Ираке и в страну зашли американцы, то на фоне всех этих боевых действий имущество российских компаний, государственное имущество и жизни людей были  брошены на произвол судьбы.

 Службы безопасности тех российских компаний, которые не ушли из Ирака во время войны — вот костяк нынешних российских компаний.

 Пик присутствия россиян в Ираке — 2005 год, когда российские группы водили конвои с севера Ирака на юг. Они несли потери, были погибшие.

 Постепенно в деятельность российских групп втягивались люди, у которых был международный опыт в сфере охранного бизнеса. Это те, кто занимался охраной логистики. Люди, которые знали языки, которые имели навыки международного общения. Позже к ним стали присоединяться те, кто не имел, может, такого опыта, но тем не менее являлся профессионалом экстра-класса в своем деле. В первую очередь это люди из силовых структур, уволенные в запас офицеры. Также в компаниях работали инженеры, техники высокой квалификации, у которых могло не быть вообще никакого боевого опыта.

 По большому счету, люди попадают в военные компании именно через личное знакомство. Потому что не так много людей этим занимается, все друг друга прекрасно знают. Мир контракторов достаточно замкнут. Если брать только граждан России, то, по моим прикидкам, около ста человек работают на зарубежные компании, и человек шестьдесят — в российских компаниях. Это те, кто занимается данным делом постоянно. И есть еще люди, которые подтягиваются на отдельные контракты, их сложнее подсчитать.

 Работа в Афганистане и в Ираке

 Чем именно занимались российские группы? Проводили конвои, охраняли караваны фур через весь Ирак, где каждая деревня могла принадлежать неизвестно кому. Обстрелы, грабежи, убийства, нападения. С севера Ирака в тот момент шло практически все — из Турции, из Сирии. Начиная от воды, зерна и заканчивая промышленными грузами: оборудование для энергетических объектов на юге Ирака. Основная энергетическая база Ирака, созданная еще с советским участием, находилась на юге. И эти объекты нужно было обеспечивать и охранять. 

 К русским там относятся в высшей мере позитивно, уважительно. Хотя это менялось со временем. Допустим, когда в Чечне велись более активные боевые действия, то со стороны части исламского населения, конечно, негатива было больше. Но сейчас в Ираке на некоторых государственных постах находятся люди, которые учились в Союзе, прекрасно знают русский язык. И там у нас все преференции для бизнеса есть.

 В Афганистане даже бывшие полевые командиры, моджахеды, которые воевали против нас, насмотрелись на действия войск коалиции, и теперь готовы забыть о прошлом и опять работать именно с «шурави». Буквально на днях была новость: будет строиться железная дорога из Таджикистана в Мазари-Шариф и местные «товарищи» гарантируют, что никаких нападений не будет, что они будут железную дорогу охранять и всячески приветствовать участие России в проекте.

 Естественно, рядовым боевикам абсолютно по барабану, американец ты или русский: ты человек с Запада, оккупант, неверный. Никто не будет смотреть, что у тебя за паспорт. Не стоит ждать распростертых объятий. Всё бывает, это уж на кого попадешь.

 Конечно, бывают и проблемы по взаимодействию с коалиционными силами. Но до вооруженных конфликтов не доходило, слава Богу. Надо понимать, что это рынок, это конкуренция и, соответственно, никому в мире не нужны россияне, которые могли бы откусить кусок пирога. И американцы, и англичане, и кто угодно — будут препятствовать появлению на рынке крупной российской компании. Это жесткий рынок, очень жесткий. И там не просто компании или людей не пускают на рынок, там все чревато любыми последствиями, вплоть до ареста, предъявления обвинений, задержаний и так далее. Не все так просто.

 У всех по умолчанию есть некое понимание правил игры. Допустим, если возникает боевая ситуация, тебе могут прийти на помощь и конкуренты — момент боевой солидарности есть. В свое время российские компании, российские сотрудники приходили на помощь англичанам, были такие ситуации. Были ситуации, когда англичане помогали нашим. Но если будет отдан приказ свыше не вмешиваться, то вмешиваться никто и не будет. Здесь строить иллюзии не стоит.

 Все технические вопросы с силами коалиции, разумеется, согласовываются. То есть колонна грузовиков с джипами, с пулеметами, конечно, просто так никуда не поедет. Будут поставлены в известность военные: что вот такая-то трасса, примерно такие-то даты, пройдет караван. Естественно, будет налажена связь, чтобы просто не нанесли авиаудар. Все это обговаривается.

 Все вопросы с оружием решаются на месте. Все зависит от ситуации, кто находится у власти в данный момент. Есть ли связи в тех или иных министерствах. Люди работают в рамках тех юридических норм, которые приняты на той или иной территории. Но естественно, если где-то идет война, то эти рамки либо размыты очень сильно, либо полностью отсутствуют.

 Когда проводят конвой по территории Ирака, то пересекаются зоны контроля разных противоборствующих сил. И ты должен понимать, что вот здесь с портретом Саддама Хусейна лучше не появляться. А в другой деревне наоборот — нужно срочно поставить этот портрет на машину под лобовое стекло, и тогда ты проедешь без обстрела. В этом надо очень хорошо разбираться.

 Надо понимать, кого ты можешь с собой везти в машине, а кого нет. Если ты посадишь к себе курда, он не поедет дальше своей территории, потому что его сразу же убьют. Нужно разбираться в этих тонкостях, это проблема на самом деле. Надо очень хорошо понимать специфику региона. Ошибка может стоить жизни и тебе и людям, которых ты привлек к делу.

 Ближайшее будущее этих регионов

 Ирак это до сих пор — это слоеный пирог. А в связи с выводом части войск… Все ждут обострения очень серьезного, когда США к концу следующего года вывод закончат.

 Но есть другой момент. Одновременно Госдеп увеличивает свое присутствие в Ираке, открывает новые базы, строит вертолетные площадки, привлекает бойцов — частных контрактников. По большому счету, количество людей, работающих в Ираке на интересы США, резко не уменьшится. Только они будут представлены не в виде регулярной армии, а в виде частных структур.

 И соответственно, армия США уходит в Афганистан. А частные компании уходят, напротив, в Ирак. Такая ротация.

 Здесь надо учитывать специфику работы в Афганистане и в Ираке. Почему в Ираке в последнее время очень сильно сократились потери у американцев? Потому что они сидят и никуда не лезут. В Афганистане потери гораздо выше, потому что там они более активно работают по стране и чего-то пытаются делать, в том числе и контрактники.

 В Афганистане работать сейчас, конечно, тяжелей. В Ираке американские войска сидят на своих местах, получают подрывы, получают снайперские пули, но сами уже по стране не бегают, не баламутят воду. Потому что там все на таком шатком балансе находится. Лишняя вспышка массового насилия никому не нужна. И в какой-то момент американцы поняли, что вечно находиться они там не будут, а нефть, так или иначе, надо качать. Соответственно, им важно сохранить безопасность своих экономических активов. Поэтому в Ираке работать проще, по крайней мере, пока. Есть некие правила игры.

 В Афганистане же все только начинается. Мы сейчас говорим о десятках тысяч людей, которых туда перебрасывают. И если в Ираке силы коалиции уже давно находятся массово, и у частных компаний там все контакты уже наработаны, то в Афганистане все отношения еще необходимо устанавливать.

 Здесь я снова возвращаюсь к тому, что, на самом деле, если бы в России было необходимое законодательство, то наши компании могли бы очень хорошо выступить на этом рынке. Это было бы выгодно не только экономически, но и политически. Об этом мало говорят, хотя с моей точки зрения это важнейший пункт: если бы в России существовали полноценные частные военные компании, они могли бы играть важную внешнеполитическую и внешнеэкономическую роль.