Дикие Гуси — Интервью 2001 года

— Почем в среднем один переворот?

— Это зависит от страны. На Коморах — одна цена, в Москве обойдется дороже. Цену я вам не назову — это, если хотите, коммерческая тайна. Но любая революция не делается бесплатно: требуются деньги на те же корабли, оружие. А у вас что, есть какой-то особенный план переворота? Если есть, давайте обсудим: может, мне понравится, и я вам скидку сделаю

Биографическая справка

Робер (в английском просто Боб) Денар родился в 1929 г. в Китае в семье французского офицера. Избрал военную карьеру, в конце сороковых годов поступил на службу в ВМС Франции во Вьетнаме. В 1961 году объявился в Конго с отрядом наемников, и с тех пор стезя «солдата удачи» стала основной его профессией. Воевал в том же Конго, в 60-х гг. сражался на стороне свергнутого имама Йемена, участвовал в гражданской войне в Нигерии. Принял участие примерно в десяти военных переворотах. В 1977 году неудачно попытался совершить путч в Бенине. Через год с группой из 50 человек устроил революцию на Коморских островах, в ходе которой был убит президент Суалих. Денар стал начальником гвардии нового президента Абдаллы. В 1989 году Абдалла был убит при невыясненных обстоятельствах, и Денару пришлось покинуть Коморы, выехать в ЮАР, а потом вернуться во Францию, где он не был уже много лет. В 1995 году отряд наемников под руководством Денара вновь высадился на Коморах, вновь низложив президента. Прибывшие на Коморы французские парашютисты окружили его боевиков, и полковнику пришлось сдаться. Он вернулся в Париж, где в 1993 и 1998 годах находился под судом по обвинению в попытке переворота в Бенине и смерти президента Комор Абдаллы. В обоих случаях был оправдан. Дважды был женат, имеет 8 официально признанных детей. Возглавляет ассоциацию бывших наемников «Мир — наше отечество».  Скончался 13 октября 2007 года.

***

Надежды гуманистов на то, что наступивший век станет веком без войн, не осуществились. Локальных войн на планете ведется много. А после 11 сентября мир вступил в состояние крупной «межцивилизационной» войны — христианско-западной и исламско-фундаменталистской в лице талибского режима Афганистана и сочувствующих. Охотники поехать на войну есть у обеих сторон. Война испокон веков для людей определенного склада была средством заработать, понятие «ландскнехт» (наемный солдат-иностранец) известно со Средневековья. С тех пор профессия солдата-наемника, ищущего «фронт работы», невзирая на государственные границы, набрала неслыханную популярность. Впервые в среде ландскнехтов (современное название — «солдаты удачи», «дикие гуси») в последние годы появились граждане России и бывших советских республик. Становятся ли «солдатами удачи» абсолютные циники или люди все-таки с какими-то принципами? Хороши ли в бою такие солдаты? Все ли люди такого склада знают, что их ждет на этом поприще? «Известия» задали эти вопросы признанному эксперту наемничества — ветерану мятежей и военных переворотов французскому гражданину Роберу Денару.

Дом легендарного Боба Денара расположен в пригороде Парижа. Старенький, достаточно давно не ремонтировался; комнатки небольшие, кое-где облезла краска. Не верится, что тут живет человек, который всего двадцать лет назад считался некоронованным королем Африки: играючи свергал и снова сажал на трон, как кукол, местных президентов, а его именем африканские матери пугали детей (так писала о Денаре в 1984 году газета «Правда»). Любезный хозяин отворяет калитку и приглашает зайти. Долго водит меня по дому, где на стенах висят его дипломы, награды и шкуры зверей, подаренные ему в Африке, африканские маски и фигурки божков. Отдельно на стене под стеклом — малиновый берет полковника, насквозь пробитый пулей. Денар садится в кресло напротив меня, улыбается и произносит: «Вуаля. Задавайте ваши вопросы».

***

— Мсье полковник, когда я ехал на нашу встречу, то случайно увидел в витрине книжного магазина повесть американской писательницы Саманты Вейнгарт о вас с названием «Последний из пиратов»… Это действительно так?

— Нет. Девушка просто придумала хлесткое название, чтобы продать свою книгу. Как видите, у меня нет на плече попугая и деревянной ноги. Как бы меня ни называли — и наемником, и бандитом, и пиратом, — мне это абсолютно все равно. Я лучше других знаю, кто я есть на самом деле. А сейчас даже фильм «Король наемников» обо мне собрались снимать.

— Вам льстит такая популярность?

— А что тут лестного? Опять все переврут.

— Это кино снимают явно неспроста — сейчас в мире наблюдается всплеск популярности профессии «солдата удачи». Новые и новые люди из стран Восточной Европы и СНГ едут воевать в Косово, Чечню, Эфиопию, чтобы заработать деньги на крови… Хватает и наемников из исламских стран. Как вы думаете, почему это происходит?

— Основная причина — безработица среди тысяч профессиональных военных. В районе 1991 года ситуация на планете сильно изменилась. Окончилось противостояние США и СССР, завершился ряд войн, в том числе и в Афганистане. Сразу в десятках государств (в том числе в России) множество офицеров внезапно оказались на улице. Естественно, что они попытались вернуться к тому занятию, которому учились всю жизнь, ведь ничего другого они делать не умеют. Стать наемником оказалось просто, потому что нет уже проблем и с границами. Если раньше мы переходили границы тайными тропами, то сейчас «солдат удачи» просто покупает туристскую путевку.

— Наемники вашего времени и нынешние различаются?

— Существенно. В шестидесятые отряды «солдат удачи» состояли из «профи», которые, как правило, работали на интересы своих стран, и все их действия контролировали спецслужбы. Правительствам Франции, Англии и США просто выгодно было делать вид, будто в джунглях воюют группы авантюристов, с которыми они не имеют ничего общего. Фактически тогда в Африке шла война между СССР и Западом. Раньше в профессии «дикого гуся» присутствовала, если хотите, романтика, теперь же наемников интересуют только деньги.

— Число «диких гусей» будет увеличиваться?

— Теперь весь мир как большой рынок. Все зависит от спроса на услуги. Многие люди, имеющие собственные фирмы, костяк которых составляют профессиональные офицеры, выходят непосредственно на различных африканских президентов и говорят: мы можем предоставить нужных людей для ваших операций, цена такая-то. Раньше такого представить было нельзя: количество «солдат удачи» в Африке было строго ограничено теми же спецслужбами, случайные люди не попадали.

— Циркулируют сведения, что в странах Африки появилась масса наемников из России, стран СНГ, Восточной Европы. Вы об этом слышали?

— Для меня это не новость. Русские всегда были отличными солдатами, и неудивительно, что некоторые ваши кадровые военные, уволенные со службы, нашли себе работу в Африке. Их было бы и больше, но далеко не все ваши офицеры говорят по-английски и по-французски. Поэтому группы русских наемников пока малочисленны. В 1997 году в Заире я встречал около сотни сербов и русских, которые воевали на стороне экс-президента Мобуту. Солдаты были немногословны, очень хорошо оснащены, тренированы, участвовали в операциях спецназа. Они прибыли в столицу Заира на собственном транспортном вертолете и на нем же после свержения Мобуту и улетели.

— Просачивались и слухи, что русские и украинцы участвовали в государственном перевороте в Конго (Браззавиле) в 1997 году на стороне низложенного президента Паскаля Лиссубы.

— Это я тоже могу подтвердить. Однако, насколько мне известно, русские и украинские наемники в Конго не вступали в военные действия на суше, их стихией был воздух. Они составляли экипажи боевых вертолетов и управляли истребителями МиГ.

— Сколько африканских стран пользуется услугами русских наемников?

— Немного. У русских нет специальных контор, которые бы отправляли обученные группы в Африку… Пробираются в основном одиночки. Русские есть в Судане, Эфиопии, Эритрее, Анголе… Я вспоминаю также российского летчика, который воевал на стороне президента Чада Идрисса Деби против повстанцев. В основном это пилоты и военные инструкторы. Сорок лет назад африканцы не умели воевать, поэтому они нуждались в поддержке белых наемников — теперь они научились стрелять друг в друга. Но до сих пор не умеют управляться с техникой. Поэтому им требуются специалисты для обслуживания орудий и самолетов: в Африке до сих пор много советского и российского тяжелого вооружения.

— Вам нравится российское оружие?

— Оно отличного качества. Советская военная техника много лет стоит на вооружении стран Африки, и это показывает ее надежность, так как африканцы могут сломать все что угодно. На Коморских Островах моим личным «стволом» много лет был AK-47.

— Кстати, о Коморах… В 1995 году вы совершили последний в своей жизни переворот именно там. Сейчас бы вам легко было это сделать?

— А вы хотите мне заказать переворот?

— Нет, я просто спросил.

— Разумеется, я разбираюсь в переворотах. Путч легко совершить, но его трудно спланировать: нужно от шести месяцев до года. Вот смотрите (показывает на карту на стене): для той самой революции на Коморах мы купили корабль в Норвегии, для конспирации перегнали его в Голландию, приобрели оружие. Потом ждали, пока соберутся 36 человек, согласившихся участвовать в операции.

— Что-то не слишком много народу…

— Достаточно. Все они жили на Коморах по десять лет, знали острова как свои пять пальцев и могли дойти от места высадки до президентского дворца с закрытыми глазами. Мы вошли в резиденцию президента Суалиха и подняли его с постели. Он был очень недоволен.

— Поверите ли вы, если вам скажут, что в какой-то из стран переворот совершили русские наемники?

— Почему нет? Для хорошо тренированной группы — это не проблема. А как я уже сказал, русские — хорошие солдаты.

— Вы встречали русских в шестидесятых годах в Африке? Мне рассказывали, что тогда там можно было увидеть искателей приключений отовсюду: как советских офицеров, так и бывших эсэсовцев.

— Русских в «свободном полете» я тогда не встречал: они так же, как и я, зависели от своего правительства, мы были по разные стороны линии фронта. А вот бывшие эсэсовцы и солдаты вермахта действительно воевали в африканских странах, это не секрет, но в основном они работали на французский Иностранный легион.

— Мне кажется, дела в Африке за полвека стали только хуже. Те же войны, голод, море крови, наемники, борьба за власть.

— Да, это так. И пока конца этому не видно. К многовековой вражде между племенами теперь примешалась и нефть, а нефть всегда стоит крови. Сверхдержавы из Африки ушли, но ею заинтересовался криминальный бизнес. И это тоже вызывает кровопролитие. Знаете, что вообще меня удивляет в африканцах? Десятилетия они жили под властью военных диктаторов. Но как только у них появилась возможность демократических выборов, они снова стали избирать в президенты тех же самых диктаторов: Матье Кереку в Бенине, Дидье Рацирака на Мадагаскаре… Африку сложно понять.

— Пресса сообщала, что на Коморах вы были некоронованным повелителем, а президент Абдалла лишь выполнял ваши приказы.

— Господи, какой бред! Ахмед был моим другом. Я даже принял ислам в знак уважения к нему, меня стали называть Мустафа. Это было, конечно, просто символически, хотя мне понравилось в мусульманстве, что можно разойтись с женой, просто сказав «я с тобой развожусь». У меня ведь восемь только официально признанных детей, так что вы, надеюсь, меня понимаете. Но наши отношения с президентом Абдаллой никогда не были коммерческими. Мы крепко дружили.

— Так уж и не были?

— Может, только в самом начале. Разумеется, я получал какие-то деньги за совершение переворотов, но ведь это была работа.

— И почем в среднем один переворот?

— Это зависит от страны. На Коморах — одна цена, в Москве обойдется дороже. Цену я вам не назову — это, если хотите, коммерческая тайна. Но любая революция не делается бесплатно: требуются деньги на те же корабли, оружие. А у вас что, есть какой-то особенный план переворота? Если есть, давайте обсудим: может, мне понравится, и я вам скидку сделаю.

— Благодарствуйте, мсье полковник, в другой раз. А я-то вот слышал, что вы стали богатым человеком, поставив совершение революций в Африке на поток.

— Чушь собачья! Моя дочь Катя живет в этом доме со мной, сейчас она ушла работать в ночную смену, потому что за ночную работу больше платят. Стала бы она так вкалывать, если бы я был богач? Вы разве видите у меня горы бриллиантов? Нет, это сейчас в Африке ведутся чисто коммерческие войны. Я же на своих делах больших денег не заработал. Живу на пенсию в этом маленьком обшарпанном домике… Я всегда был солдатом, а не бизнесменом. Доллары для меня никогда не были основной целью.

— В вашей карьере имели место и неудачи — например, попытка переворота в Бенине в 1977 году…

— Вы неплохо изучили мою биографию! Даже не ожидал, что в России столько про меня знают.

— У нас даже знают, что вы заочно приговорены к смерти в Бенине.

— Да? Но я не в Бенине, поэтому меня это мало волнует.

— Кто заказал вам ту революцию?

— Король Марокко, через которого действовали французские спецслужбы. Сорок моих людей прибыли на место и с ходу захватили столичный аэропорт. Но потом все полетело к черту: по плану к нам должна была присоединиться часть армии, но не присоединилась. Политики из оппозиции, которые должны были заменить президента Кереку, перепугались и отказались выходить из самолета. Вскоре на место прибыли северокорейские коммандос из личной гвардии Кереку, завязался бой, и я принял решение уходить.

— Кстати, счет за работу вы выставляете до операции или после?

— Разумеется, я требую предоплату — ведь в любом случае я рискую жизнями моих людей. Но если кто-то закажет оптом сразу три переворота, это будет стоить дешевле. Кстати, путч в Бенине мы подготовили очень быстро — всего за три месяца, потому что его спонсировал марокканский король: не надо было думать, где купить самолет и оружие.

— Сожалеете, что та попытка не удалась?

— Тогда было жаль, потому что это серьезно повлияло на мою репутацию. Но у меня нет желания взять реванш.

— Представьте себе: вы договорились произвести революцию, но тут человек, которого заказали свергнуть, вдруг предлагает вам сумму многим больше. Что вы будете делать?

— Я выполню прежний договор. Далеко не все в жизни измеряется деньгами.

— Если бы вам заказали похищение Осамы бен Ладена или, скажем, югославского экс-президента Милошевича, вы бы взялись?

— Можно представить все что угодно. Но в реальности я слабо представляю, чтобы ко мне за этим обратились. За бен Ладена я бы точно не взялся: у него целая армия, и его не поймаешь с полусотней коммандос. Что касается Милошевича, то я совершенно не согласен, что его выбрали «козлом отпущения» за все, что происходило в Югославии.

— Вас изрядно помотало по свету… Где показалось опаснее всего?

— Пожалуй, во Вьетнаме, где я служил во французских ВМС в пятидесятых годах… Это был настоящий ад. (Показывает на руке шрам от осколка.) Африка куда более безобидное место: против лихорадки существуют прививки, а к климату я привык.

— Скажите, трудно ли убивать людей?

— Это тяжелый вопрос… Очень часто я оказывался в следующей ситуации: если не убью я, то убьют меня… И тут уже выбора не остается. Но никогда в жизни я не убивал ради удовольствия. И ни разу не выстрелил в женщину или ребенка. То же самое касается и революций: я не совершал их по своей прихоти. Это была работа, а не хобби.

— Вам пришлось покинуть Коморы после смерти президента Абдаллы, которого убили при загадочных обстоятельствах. Высказывались предположения, что вы сами и застрелили его во время ссоры, за что вас даже пытались судить в Париже.

— Я что, похож на идиота? Зачем мне было рубить сук, на котором я сидел? До сих пор точно не знаю, что произошло. Мы стояли с президентом во дворце и разговаривали. Появился охранник (его близкий родственник), который без объяснений открыл шквальный огонь из автомата. Так и не знаю, кого именно он хотел убить, — его или меня. Я бросился на пол, но Абдалла не обладает реакцией военного, он гражданский человек, и все пули достались ему.

— Вас также обвиняли в смерти свергнутого вами прежнего президента Комор Суалиха.

— Господи, вы что, думаете, это у меня работа была такая — тамошних президентов, как куропаток, стрелять?

— Как знать.

— Вы ошибаетесь. Я, наоборот, предлагал отпустить Суалиха, но меня не послушали, толпа его растерзала… Он был очень непопулярен в стране, все его ненавидели. Но когда труп захотели сжечь, я не допустил и передал тело семье.

— Вам 72 года, но вы, судя по всему, в прекрасной форме. Не тоскливо ли вам тихо жить на пенсии, не планируя переворотов и революций, спокойно выращивать цветочки во дворе?

— А разве вы не видели цветов у моего дома? По-моему, они у меня очень удались, я старался. Но это правда, что я не могу жить, ничего не делая. У меня в голове постоянно какие-то идеи, планы, проекты… Хотя я не ощущаю себя на работе — я действительно на пенсии, читаю книги и позволяю себе поспать побольше. Полагаю, что это замечательно.

— Обдумываете ли вы сейчас план нового переворота?

— Даже если план и есть, я вам все равно не скажу.

***

Источник — Георгий Зотов, Париж-Москва, «Известия», 3 ноября 2001