Ветер развевает зеленые флаги Ливии Муаммара Каддафи на пустой равнине, где стоящиеся башни Нового Триполи возвышаются подобно стаду окаменевших зубров. Расположены они в 40 километрах от столицы страны, где жизнь остановилась, а главная из насущных проблем - это бензин. Острая нехватка топлива ухудшает и без того плохие условия существования жителей города. Очереди за бензином достигают километров в длину, нервы у людей подчас не выдерживают, и в потасовках погибли уже около десяти человек.

Рыбацкие шхуны с самопальным вооружением. Курсируют между Бенгази и Мисуратой, перевозят оружие, боеприпасы и эвакуируют раненых.  Фото Сержио Рамаззотти»

   Рассказ о системе денежного довольствия в армии США, социальных пакетах военнослужащих.

  Надел форму - получи $30000

  У американцев денежное довольствие (ДД) включает месячный базовый оклад, надбавки, специальные и поощрительные выплаты. Оклад определяется званием и выслугой лет с момента зачисления в армию. Американский новобранец при зачислении на службу получает внушительный бонус - от 10 до 30 тыс. долларов.

Этнический конфликт без линии фронта особенно тяжёл. Вернее, линия фронта есть - она ты сам. Не надо никуда приходить и искать привязку к местности. Достаточно заглянуть в зеркало или представить черты своего лица. И вокруг тысячи и тысячи таких же людей и каждый всматривается в тебя с подозрением: кто ты? Ты тоже смотришь в ответ, чтобы понять, будут тебя сейчас убивать или нет. И решаешь для себя тоже, кем быть сейчас, сию секунду: убийцей, палачом, беженцем, спасителем, человеком или зверем. Бесконечная вереница ситуаций, когда ты выбираешь не умом, а своим инстинктом, когда ставишь на проверку всё, что заложено в тебя Богом, семьей и обществом, раздёргивает людей, расшатывает им хребет. Доводит их до края, за линию. Люди проявляют свою истинную сущность. На этническом конфликте ты изначально одинок, более чем, когда-либо, более, чем солдат армии или гражданин государства. У тебя нет поддержки никаких институтов общества. Есть твоя кровь и твоё настоящее лицо. Пока не сделал выбор. А потом тебя понесёт, или тебя убьют, или тебе повезёт выжить. Надо лишь решить, что ты делаешь здесь и сейчас на своей линии фронта этнической войны.

О фильме Сергея Говорухина "Никто кроме нас" я слышал давно. От знакомых режиссеров, от друзей-ветеранов, и даже год назад 11 декабря посмотрел заключительные сцены фильма на Вечере Памяти, ежегодно проводимом Сергеем. В день ввода войск в Чечню. 11 декабря 1994 года. Кто-то говорил, что фильм о любви, кто-то говорил, что фильм о войне, кто-то ничего не говорил. Потом я как-то забыл о фильме и совершенно неожиданно на днях узнал, что он вышел в прокат, что его можно купить, скачать и посмотреть. И в одну из ночей, когда все спят, я включил монитор и окунулся в 1994 год, в предвоенную ещё "дочеченскую" Москву.

14 ноября в 9 утра, за день до выборов в местные органы власти, я и мой коллега переехали мост через реку Ибар в Косовской Митровице и оказались в албанской части Косово. В это время на улице ещё никого, наша машина была единственной на всем мосту над обернутой в колючую проволоку рекой. Я ожидал увидеть серьёзный блокпост и тяжелую технику, но вместо этого в нашу сторону лишь зевнул одинокий албанский полицейский. Через 10 минут водитель-серб показал нам на разрушенные сербские дома. Один из домов, который был разрушен ещё несколько лет назад, почему-то горел. Скорее всего, дети развели там костер или жгли мусор, но чадящий и тлеющий дом показался символичным. А от запаха дыма я не мог отделаться ещё долгое время. Так начиналась наша двухдневная поездка по краю.

Путь туда я бы назвал коротко и ёмко: ФАРС. Судите сами. Лететь в Ирак я должен был со знакомым спецом-десантником, которого давно знаю, поэтому предвкушал веселую и спокойную поездку двух бывалых джентльменов. Ага, сейчас. За несколько дней до вылета стало известно, что у мужика просрочен паспорт, а лечу я с... женщиной (!). Её необходимо было доставить на нашу базу в Ираке по каким-то бизнес делам. Я немного почесал репу, ухмыльнулся и упаковал свой небольшой походный рюкзачок. В рюкзачок влезли и заказы русских ребят, которые скучали в Ираке по... правильно, по салу и алкоголю. Итого я вез в исламскую страну: женщину, свинину, алкоголь и энную сумму денег. Жизнь казалась прекрасной и увлекательной.

Илья Плеханов: "Не хватает героев в нашей жизни, не хватает ориентиров"  (Интервью в НГ EX LIBRIS (1 июля 2010 года)

Частный бизнес, государство и искусство не интересуются "новыми ветеранами".

    Страна празднует День Победы. Чем не повод сказать и пару слов о делах насущных, о связи времен, о ветеранах недавних войн, о современной ситуации в отображении войны. Безусловно, масштаб, характер, накал и значимость Великой Отечественной не идет ни в какое сравнение с последующими войнами, но возникает ощущение, что, сконцентрировавшись только на Великой Отечественной войне, наше общество закрывает глаза на проблемы новых поколений ветеранов. Празднование Великой Победы и торжества почему-то полностью задвигают на задворки информационного поля наших современников, отбирая у них и у нас самое главное для жизни и будущего страны - непрерывную связь времен. Можно начать с того, что у нас нет общей для всех ветеранов даты. Каждый празднует что-то свое. А ситуация с освещением и художественным осмыслением недавних войн совсем аховая. Время идет, и история страны все больше уходит в тень, не привлекая должного внимания.

Записки главного редактора Альманаха "Искусство Войны"

   Два года назад я был злым, наивным и у меня было обостренное чувство справедливости. Злым я был на людей, на так называемых обывателей. Меня колотило от ненависти к ним за то, что они ничего не хотели знать о войне, о беспрерывно воюющей стране, об убитых в Чечне и раненых в Афганистане, о судьбах тысяч и тысяч отмеченных войной людей и смерти соотечественников. Мне очень хотелось ткнуть каждого прохожего лицом в войну. И я был наивным, поскольку думал, что если мне удастся это сделать, что-то вдруг изменится в отношении к ветеранам и погибшим, начнется совсем другая жизнь, я всем открою глаза на другой суровый мир и уничтожу вселенское равнодушие, как душевное явление. И я очень хотел, чтобы люди узнали о талантливых пишущих ветеранах.